Анатолий Григорьев:
"По натуре я оптимист"

Анатолий Григорьев - вице-президент Международной академии астронавтики, член Комиссии по гравитационной физиологии Международного физиологического союза, действительный член Авиакосмической медицинской ассоциации США, почетный доктор Лионского университета им. Клода Бернара (Франция).

За выдающиеся достижения в области космической биологии и медицины удостоен Государственной премии СССР, премий Совета министров СССР, Российской академии наук, Российской академии медицинских наук, международной академии астронавтики, Международной астронавтической федерации, Комиссии по исследованиям космического пространства (COSPAR), премии Губертуса Стругхолда американской медицинской ассоциации (США). Награжден Золотой медалью НАСА "За общественную деятельность", а также медалями Австрии, Германии и Чехословакии.

Прошло почти 30 лет с того дня как выпускник 2-го медицинского института Анатолий Григорьев пришел работать в Институт медико-биологических проблем врачом-испытателем. Тогда он не мог и предположить, что навсегда свяжет свою жизнь с космонавтикой и будет отвечать за медицинское обеспечение пилотируемых полетов, что по его инициативе в Российской академии медицинских наук создадут Совет по космической медицине, а в день своего 45-летия станет директором Государственного научного центра - Института медико-биологических проблем.

Родился Анатолий Григорьев на родине Сергея Королева - в Житомирской области. Родители были военнослужащими, и казалось, что их сыну уготована та же стезя. Однако в старших классах он всерьез заинтересовался естественными науками. Его идеалом стал доктор Устименко из известного кинофильма "Дорогой мой человек", и после окончания школы, несмотря на возражения отца, Анатолий поступил в медицинский институт. Замечательный человек - профессор Антон Яковлевич Пыталь, заведующий урологической клиникой 2-го медицинского института, руководитель студенческого кружка, стал его духовным отцом. Это он привил ему любовь к науке. Анатолий серьезно увлекся урологией, появились и первые печатные работы. Впереди были аспирантура, работа в институте. Однако незадолго до распределения все изменилось.

Борис Егоров - врач, совершивший в 1964 году полет в космос, получил разрешение набирать молодежь для Института медико-биологических проблем, где удивительным образом сочетались медицина и космонавтика. Предложение стать испытателем показалось заманчивым, и Анатолий решил попробовать себя на новом поприще.

Почти два месяца пришлось проходить медицинскую комиссию. И совсем рядом обследовали "небожителей" - космонавтов. В группу исследователей отобрали пять человек, самых крепких и сильных, в том числе и Григорьева. Говорили, что им предстоит летать в невесомости, участвовать в экспериментах на центрифуге и в барокамере. Так оно и вышло. Параллельно Анатолий проводил научные исследования. Под действием перегрузок в организме человека, в том числе и в почках, происходят изменения, и в моче появляются эритроциты, но сколько их, пока никто не изучал. За год он опубликовал несколько статей на эту тему. Работы было много, эксперименты следовали один за другим. Однако этим имело смысл заниматься, если ты решил стать космонавтом, но попасть в отряд было практически невозможно. Примерно в то же время для полета в космос отобрали группу врачей, в том числе Юрия Сенкевича, Евгения Ильина, Сергея Николаева и Бориса Егорова. Но неожиданно программу закрыли, и стало ясно, что врачам в космос, по крайней мере в ближайшие годы, путь заказан. В конце концов, оценив свои перспективы, Григорьев решил вернуться в родной 2-й медицинский. Чтобы не лишаться способного молодого специалиста, руководство ИМБП предложило ему поступить в аспирантуру, выбрать любую тему и делать все, к чему лежит душа. А возможностей было хоть отбавляй - космическая медицина тогда оставалась мало исследованной областью. Анатолий подумал и согласился.

С утра и до позднего вечера он пропадал в институте, часто и ночевал там. Результаты не заставили себя ждать. В 1970 году он защитил диссертацию о функции почек человека в космическом полете. Многое из того, чем Григорьев тогда занимался, позже вошло в полетные методики. Работая с космонавтами, он впервые начал внедрять нагрузочные пробы, а потом и более сложные, изотопные, методы в программу подготовки. Изучал, как с помощью гипоксии можно нивелировать процессы, происходящие в организме человека, и повысить его устойчивость к воздействию отрицательных факторов космического полета. Эксперименты проводились в горах Киргизии под Фрунзе.

После защиты диссертации молодой ученый увлекся моделированием невесомости в условиях иммерсии, то есть при погружении человека в воду. Еще более удачным оказался метод сухой иммерсии. Испытателя помещают в ванну с водой, где он плавает, окутанный тканью со всех сторон, как плащом. В этом "подвешенном" состоянии, когда исчезает чувство опоры и фактически моделируется невесомость, можно проводить наблюдения за всеми аспектами жизнедеятельности и физиологией сердечно-сосудистой и сенсорной систем, обменом веществ. Большой интерес вызывал вопрос, сможет ли в таких условиях человек работать, например, с пультом управления корабля, а при переходе от невесомости к земной гравитации пилотировать и посадить будущий космический самолет. Существовала опасность, что возникнут такие иллюзии положения в пространстве, что это станет проблематичным. Но какие в таком случае нужны защитные средства? Эксперименты проводились с испытателями Игорем Волком и его командой. Их вынимали из ванны, где они находились несколько дней, на вертолете отвозили на Чкаловский аэродром, тут же сажали в самолет, и они пилотировали его. Это происходило за 10 лет до "Бурана" - в середине 70-х.

В тот период ИМБП переживал свой расцвет. Здесь работали представители более 70 профессий: морфологи, биохимики и токсикологи, а также специалисты по многим техническим направлениям. Сергей Павлович Королев, инициатор создания института, понимал, что здесь, кроме разработки систем жизнеобеспечения и чистой медицины, должна формироваться идеология роли человека в космическом полете и взаимодействия космонавта с техникой. Поэтому сюда пришли работать энтузиасты из военного Института авиационной и космической медицины, "королевского" КБ, Академии токсикологии и химзащиты, Института биофизики Земли, Академии наук и многих других организаций. Коллектив подобрался прекрасный - творческий, молодой.

Комплексные испытания всех орбитальных станций и кораблей проходили на базе ИМБП. Врачи вместе с инженерами давали заключение о готовности изделия и его безвредности для человека. В 1967-1968 годах было проведено первое в мировой практике годовое испытание систем жизнеобеспечения в изолированном объеме. Оно получило колоссальный резонанс во всем мире.

В 70-х годах в институте ставили сотни экспериментов, в космосе стала работать наша первая орбитальная станция. Работа шла с утра до ночи. И фактически все средства, методики, регламенты, применяемые сейчас при подготовке и проведении космического полета, отрабатывались в то время. Был разработан целый комплекс профилактических мероприятий - физические нагрузки, электростимуляция, нагрузочные костюмы, "Чибис", "Пингвин", велоэргометр, бегущая дорожка и другие. Одна из важнейших задач, над решением которой работал тогда Григорьев, состояла в том, чтобы перед спуском космонавта на Землю в его организме сберечь жидкость и соли. Последняя помогает поддерживать ортостатическую устойчивость космонавта после полета. Темой уже докторской диссертации стали новые средства профилактики, в том числе фармакологические и водно-солевые добавки.

Через два года напряженной работы их впервые испытали на себе Виталий Севастьянов и Петр Климук в 63-суточном полете. После приземления они вышли из корабля сами, что было похоже на чудо. Севастьянов сказал, что нет никакого сравнения с его предыдущим полетом, когда их с Андрияном Николаевым на руках выносили из спускаемого аппарата.

Специалисты ИМБП были на вершине славы. Но оказалось, что все не так-то просто, у каждого человека свои особенности и необходимо разрабатывать индивидуальную методологию подготовки к полету и реадаптации на Земле. Врачам и конструкторам предстояло еще много работать над тем, чтобы эффективность профилактических мер возрастала.

В январе 1983 года академик Олег Георгиевич Газенко, возглавлявший ИМБП, предложил Григорьеву стать его заместителем по науке. С этого времени он стал руководителем медицинского обеспечения пилотируемых программ и по-настоящему понял, что такое ответственность за людей. Несколько раз приходилось принимать ответственные решения. Например, досрочно прервать полет из-за внезапно возникшего и плохо поддающегося излечению воспалительного процесса у одного из космонавтов или провести внеплановую замену члена экипажа из-за выявленных особенностей в регуляции сердечной деятельности другого.

Так получилось, что в тот день, когда Анатолию Григорьеву исполнилось 45лет, его назначили директором института. "Подарок" и почетный, и безмерно тяжелый. За спиной Олега Газенко заместитель чувствовал себя спокойно и уверенно - у того знания, опыт, авторитет, связи. Кстати, именно Газенко предложил Григорьеву возглавить институт, обещая и свою помощь, и совет. Немаловажной, конечно, была и поддержка коллектива – на собрании решили, что "варяги" им не нужны, и проголосовали за Анатолия Григорьева. Олег Газенко, этот мудрый, уравновешенный человек, для института - большое богатство, и потому, как и прежде, он работает в институте, но уже советником. К нему нынешний директор обращается часто, Газенко - председатель комиссии по оценке научной деятельности. В ней работают и другие ветераны ИМБП. Первое время Григорьеву было, конечно, очень тяжело, хотя молодому директору во всем помогали, понимая, насколько ему трудно. Ко власти отношение у него не изменилось - оно совершенно спокойное. Если он что-то и решает, то только посоветовавшись с другими. В ИМБП и ученый совет, и дирекция работают вместе, как и при Олеге Георгиевиче. Вместе с тем в институте провели структурную реорганизацию, большую самостоятельность дали отделам, но теперь директору приходится заниматься не только научными и организационными делами, но и хозяйственными проблемами.

Так же, как и в других "космических" организациях, в институте готовятся к работе на международной космической станции "Альфа". Был объявлен международный конкурс проектов исследований, которые будут проводиться на российском сегменте, в нем приняли участие более 250 работ. Отбором лучших из них занималась специальная комиссия. Сейчас уже есть программа из 100 научных экспериментов, большую часть которых составляют совместные. Такая же кооперация с другими странами действует сейчас на "Мире", и хочется, чтобы она продолжалась. ИМБП - головная организация от России по взаимодействию и выполнению медико-биологических, физиологических и радиобиологических экспериментов. Циклограмма работ передана для рассмотрения в научный совет РАН.

По мнению Григорьева, будущее института - не только космические полеты, экстремальная и подводная медицина. Уникальные знания о здоровом человеке, накопленные при отборе космонавтов, о его взаимодействии с окружающей средой в экстремальных условиях должны использоваться земной медициной. В тех странах, где здоровье нации действительно является государственной задачей, очень интересуются нашими достижениями. Будем надеяться, что и в России уже в ближайшем будущем ИМБП станет институтом здорового человека, активно и плодотворно работающего не только в космосе, но и на земле.

Однако благие пожелания так и останутся пожеланиями, если на смену старшему поколению не придет молодежь. Именно поэтому столько энергии и сил тратится на создание кафедр по космической биологии и медицине в МГУ. Здесь читают лекции Олег Газенко, Анатолий Григорьев, Инеса Козловская, Виктор Баранов, Людмила Корнилова и другие специалисты высокого класса. Долгожитель космоса - врач-космонавт Валерий Поляков ведет курс по системам жизнеобеспечения в МАИ. И похоже, их усилия не напрасны.

Сотрудники ИМБП работают и в Международном космическом университете, выездные летние школы которого проводятся в разных государствах. Появились желающие учиться в России и из зарубежья. Это будет платное обучение, так же, как в НАСА, НАСДА и других центрах. На несколько дней приезжали послушать лекции 25 человек из Германии (в Аахене, под Бонном, аналогичный курс ведет профессор Герцер, который знаком с методологией ИМБП). Двое студентов из МГУ, с кафедры профессора Григорьева, в течение месяца стажировались в Хьюстоне на международных курсах по космической медицине. Они сделали прекрасные работы и получили высокую оценку зарубежных коллег. Работа с молодежью - жизненно необходима, иначе у науки не будет перспектив. Анатолий Григорьев с благодарностью вспоминает своих великих учителей - Василия Парина, Антона Пыталя, Николая Лопаткина, Анатолия Даренкова, старается быть похожим на них, прививать молодым интерес и любовь к науке. Что касается отдыха, то лишь в последние два года Анатолий Иванович наконец стал брать отпуск. Раньше он был очень активный, любил походы, прогулки по лесу, а сейчас, наверное, из-за перегрузок, так устает, что в первые дни отпуска просто спит, а потом начинает читать и старается сделать то, на что не хватало времени.

У Анатолия Ивановича двое сыновей. Жена - в прошлом сотрудник ИМБП, биохимик. Когда они поженились, ушла оттуда. По мнению Григорьева, супругам нельзя работать в одном учреждении, особенно если муж - руководитель. На вопрос о том, что ему особенно дорого (кроме работы, разумеется), Анатолий Иванович отвечает: "Мои друзья". К сожалению, им редко удается встречаться: на днях рождения или по каким-то печальным поводам. Общаются в основном по телефону. В молодости была своя компания, ходили в походы, знали почти все песни Окуджавы. Иногда и сейчас собираются вместе и их "прорывает" - вспоминают юность, поют под гитару. Не может быть, чтобы, работая в космонавтике, человек не хотел полететь в космос. Так было и с Григорьевым: когда-то он мечтал об этом, но понимал, что медицинскую комиссию вряд ли пройдет. И в этом виноват спорт - травмы, полученные в период его увлечения хоккеем и лыжами. И все же космос рядом. Много лет Анатолий Иванович работает с космонавтами, провожает их в полет и встречает на Земле. Особенно дороги их первые, самые свежие впечатления после возвращения с орбиты.

Когда-то его бабушка говорила, что Анатолий будет счастливым, потому что появился на свет 23 числа 3 месяца 1943 года. Так это или нет, он не знает, но считает свою жизнь интересной. Ему, конечно, повезло - и с учителями, и с лабораторией, и даже что родился в удачное время. Работал потому, что нравилось. А самое главное, он всегда делал то, что ему было по душе. Правда, сегодня это не совсем так: совершенно не хочется бегать и выколачивать деньги, бороться за выживание института. К сожалению, по-другому пока нельзя. А потом я спросила: "Анатолий Иванович, а есть ли у вас какая-нибудь мечта?" И он ответил: "В профессиональном плане хотелось бы, чтобы при мне люди полетели на Марс. Это же потрясающе. И чтобы все скептики слышали голос человека, летящего к этой планете. По натуре я оптимист и думаю, что еще многое могу сделать, есть и силы и желание, дали бы только возможность и чтобы рядом была удача".

Материал подготовлен редактором журнала Е. Белоглазовой.

AEROSPACE JOURNAL, March - April 1997
http://www.imbp.ru/webpages/win1251/Articles/1997/artic2_r.html